«Пчеландия» земля пчел, загадочное поселение

Этот странный и необычный мир. «Пчелиная Гулливерия». Как сойти за своего! Про общественных насекомых знаменитый французский естествоиспытатель Реми Шовен написал запомнившуюся многим фразу: «Это поистине какой-то совсем иной мир, столь необычный, словно он упал к нам с другой планеты». И в самом деле, жизнь этих существ мало похожа на ту, что человек привык наблюдать у других животных.

Однако метод наблюдения в применении к пчелам требует от человека позиции жертвенности — готовности переносить их болезненные атаки. Ведь большинство людей весьма чувствительны к пчелиным ужалениям, которые способны погасить наш пыл к дальнейшим исследованиям. Но для самых терпеливых и стойких будет полезна «научно-исследовательская игра» по сценарию, намеченному в словах Шовена, а именно — попытка сымитировать, «разыграть» первичный контакт человека с пчелами как с существами совсем иного мира. Словом, нечто подобное тому, что в свое время так удачно применил английский писатель Джонатан Свифт, оттенив в своих фантастических «гулливериях и лиллипутиях» забавные особенности человеческой психики.

Прием хотя и искусствен, но теоретически вполне допустим. Его любят использовать и наука и искусство, устраняя таким путем всякого рода несуразности и несоответствия в наших представлениях о реальном мире. Тем самым сберегается время познания, а мы становимся более понятливыми и восприимчивыми. Решившись побывать в такой воображаемой «Пчеляндии» — земле пчел, мы должны договориться о размерном статусе действующих лиц. Большие впечатления сулит, пожалуй, «пчелиная Гулливерия».

И вот мы переносимся в мир, где та же флора и фауна, что окружала нас и прежде, но мы неожиданно уравниваемся в своих размерах с объектами нашего интереса — пчелами. Коэффициент подобного уравнивания в «линейных правах» близок к 150 — именно во столько раз средний рост человека превосходит длину тела мохнатой работницы медового улья. В такой пчелиной Гулливерии следует быть начеку. Беззаботное гуляние вблизи пасеки, заселенной существами теперь уже столь крупных размеров, может завершиться трагически: одной атаки пчелы, вооруженной жалом-кинжалом с ядовитой начинкой, будет достаточно, чтобы навсегда пресечь интерес к изучению ее жизни и вообще к чему бы то ни было. Осознав уязвимость своего нового положения, мы становимся более осторожными, но остается задача: как войти в контакт с этим миром, побывать внутри города-улья? Тем более что аромат, струящийся из него, крайне привлекателен и еще более возбуждает наш интерес. Мы стараемся, как можно осторожнее, ничем не выдавая себя, приблизиться к этому загадочному поселению. Казалось, мы не сделали ничего такого, что могло бы вызвать гнев его обитателей, но уже на дальних подступах к улью неожиданно подвергаемся стремительной атаке с воздуха.

Проворность, с которой мы уклоняемся от предложенной пчелой формы контакта, можно понять и следует всячески приветствовать: ведь мы уже не те — размеры тела предательски уменьшились, и оно уже не сможет, как прежде, выдержать меткое попадание направленного против него жала. Увернувшись, мы успеваем отметить про себя, что трагический контакт с миром четырехкрылых чуть было не состоялся и что мир этот способен решительно постоять за себя. Конечно, боевое снаряжение пчелы — внушительно и заслуживает пристального изучения, но сейчас нас больше волнует не мощь этих оборонительных средств, а этика их использования. Если таковая, естественно, имеется.

Резонно предположить, что неспровоцированная атака с воздуха, причем в солидном отдалении от улья, могла быть вызвана, по меньшей мере, двумя причинами. Либо она — следствие того, что мы имеем дело с чрезвычайно агрессивной «цивилизацией», претендующей на безоговорочный контроль над очень большой территорией, либо мы нарушили один из законов пчелиной Гулливерии, вызвав превентивные действия.

Если проблема только в нашем неведении и нарушении «этикета», то дело поправимо. Для этого мы и затеяли поисково-игровую ситуацию, хотя вряд ли предполагали, что она обернется столь явной угрозой нашей безопасности. Впрочем, стоило ли ожидать иного? Ведь мы не можем сказать, что пчелы пригласили нас изучать их жизнь. Их подозрительность вполне объяснима. Прошлый опыт (а счет ему на десятки миллионов лет!) говорит пчелам, что стороннее любопытство, возбуждаемое трудномаскируемым запахом от обильного провианта, скапливающегося в ульях, легко переходит в искушение, а якобы мирный исследователь превращается тогда в агрессора и сборщика дани. Есть ли в таком случае смысл пассивно ожидать развития событий и не вернее ли прервать цепь «научного» интереса в самом начале?

Поняв и оправдав таким образом логику пчелиного поведения, мы задумываемся: если здесь так враждебно встречают чужих, то нельзя ли как-нибудь сойти за своего? Тогда мы решаемся на еще одну операцию, устраивая, как нам кажется, вполне безобидный маскарад с переодеванием. В кого же нам нарядиться, чей облик принять? Будем, как говорится, играть по-крупному и подвергнем себя магическому превращению в королеву улья — матку, поскольку предполагается, что именно она — хозяйка пчелинои семьи. И вот, магически обретя вид этой царствующей особы, мы словно бы случайно оказываемся на посадочной площадке перед летком улья.

Конечно, мы сразу привлекаем внимание охраны. Стражники мгновенно касаются нас своими щупальцами-антеннами, очевидно, требуя назвать «пароль» на понятном им языке или совершить аналогичное ему по значению действие. Поскольку ни пароля, ни других деталей «пропускной системы» мы не знаем, положение наше тут же ухудшается. Вокруг исследователя пчелиных тайн в «королевской мантии» моментально образуется плотный слой встревоженных насекомых. Их позы и поведение не предвещают ничего доброго, и нам следует немедленно покинуть зону досмотра, предупреждая решительные и грозные действия охранников. Если мы успели отступить при первых признаках недоверия, то стража быстро успокаивается и может проявить даже некоторые черты джентльменского поведения, не преследуя нас дальше, как бы уважая наш высокий королевский сан.

Возникшая пауза дает возможность задуматься об истоках крушения очередного замысла. Если не удалась игра в королеву, то почему бы не замаскироваться под короля? Ведь король или претендующие на его звание принцы там непременно должны быть, иначе бы пчелиное царство просто бы не состоялось. Эти соображения кажутся убедительными. Наша исследовательская атака на город крылатых продолжается. Мы удлиняем паузу и, присматриваясь к событиям пчелиного города, вскоре обнаруживаем явного претендента на высокую роль и звание монарха. Широкогрудый, с мощными крыльями пчелиный увалень не спеша выкатывается из темной щели летка и, пробежав по прилетной доске, с трубным звуком взмывает вверх. Если не король, то уж явно принц пчелиного королевства!

Понаблюдав за поведением представительного существа вблизи пчелиных ворот и войдя в роль, мы вновь привлекаем магию перевоплощения. Искусно исполнив прежний трюк с приземлением, мы в который раз оказываемся «лицом к лицу» с решительными и чуткими стражниками. Как поведут себя блюстители охранного режима на этот раз? Позже мы узнаем, что их реакция не столь угрожающе однозначна: все зависит от времени года и конкретной ситуации, складывающейся на кормовых угодьях пчелиного царства. К сожалению, сейчас мы об этом ничего не знаем, и это весьма опасно, так как снова можем, как говорят автомобилисты, получить «прокол». Что ждет нас в этом случае?

Степенно приземлившись в одеждах трутня на леток улья, мы сначала с удовольствием отмечаем, что никто не требует пароля и не собирается снимать неведомые нам отпечатки запаха и других отличий. Однако крайне настораживает другое: на наших глазах из широко раскрытых врат града возбужденные и раздраженные обитательницы выволакивают ... точно такого же, как и вы, претендента на королевское звание. Это до такой степени поражает, что, оцепенев от неожиданного впечатления, можно упустить момент и своевременно не подняться «на крыло», чтобы возвратиться в свой базовый лагерь. Туда, где родилась это новая и, как опять выясняется, крайне неудачная инициатива.

Итак, мы промедлили. Стражница, покончив с одним крылатым увальнем, теперь обнаруживает и наше присутствие в непосредственной близости от входа в улей. События не замедлят: мгновение ... и охранница уже взгромоздилась к вам на спину и, словно за шиворот, тащит к краю доски, требуя немедленного взлета. Нет, она не вонзит под ваши представительные одежды свое жало, но не откажет себе в удовольствии прокатиться на спине изгоняемого несчастливца пару метров по воздуху. Вынудив затем к посадке, оставит одного без всякой надежды на возвращение в уютный и сытный, но ставший таким недоступным пчелиный дом. Мы снова повержены, и нам в который раз не остается ничего другого, как возвращаться на исходные позиции, чтобы попробовать разобраться в происшедшем.