Как медоносные пчелы охраняют свой улей?

Паспортно-пропускной режим пчелиного улья.
Межплеменная рознь и этика грабежа и разбоя.
«Черные разведчицы» и мирные заготовители.

Медоносные пчелы решительны, умелы и самоотверженны в охране своего жилища и близлежащих территорий. Теперь мы вновь можем возвратиться к событиям на площадке пчелинной семьи — летке ее улья. Здесь, как всегда, оживленное движение двух основных групп насекомых — «ложащихся на крыло» и возвращающихся с поля. Однако, всматриваясь внимательнее, мы обнаруживаем и пчел, которые вообще не собираются куда-нибудь лететь, а беспокойно снуют взад-вперед, словно выискивая что-то подозрительное. Либо, приняв неподвижную позу, беспрерывно водят своими усиками-антеннами, словно локируя окружающее пространство. Эти пчелы — служивые ульевой стражи, бдящая стража без труда выявляет непрошеного гостя. Лишь вдали от ульев упорный исследователь пчелиных тайн обнаружит миролюбие добытчиц нектара. Неагрессивность пчел вдали от родного гнезда, пожалуй, первый обнадеживающий штрих в их поведении.

И все же мы хотим проникнуть в сам пчелинный улей! Именно там складированы интересующие нас вещества и продукты: мед, воск, перга, прополис. Как же вызвать миролюбие у пчел, сгрудившихся на летке и вблизи него в позах готовности к немедленному взлету и карающему действию? Или эта задача не имеет надежных средств решения и нам придется полагаться только на свое терпение переносить боль неизбежных ужалений? Посмотрим внимательнее за действиями пчелиных стражников.

Мы вскоре делаем ценное наблюдение: далеко не всякую входящую пчелу они подвергают дотошному досмотру и требуют «пароля». Более того, подавляющая масса возвращающихся с поля фуражиров вообще не обращает ни малейшего внимания на грозных и нервных летковых пчел и уверенно проходит в глубины улья. Мы отмечаем факт явного умягчения режима для части ульевых пчел и, пожалуй, догадываемся о его истоках. Ведь если бы пчелиная стража в период главного медосбора ввела особо жесткий «погранрежим», число рейдов заготовительниц меда резко уменьшилось, поскольку возникли бы заторы и очереди. Ясно, что подобной несуразности от пчел ждать не приходится. Потому-то в разгар пчелинного взятка потяжелевшие в поле фуражиры, спадая с глуховатым шелестом на прилетные досточки улья, всегда встречают «зеленый свет» в виде невозмутимо-спокойных поз пчелиной охраны.

Как же распознает стража «своих пчел», даже не входя в прямой контакт с прилетающими насекомыми? Неужто дело лишь в степени уверенности, с которой они приближаются к улью? Оказывается, и в ней. Об этом говорят иные, правда, крайне нелицеприятные факты из жизни пчелиных сообществ. С одним из них мы уже познакомились: вспомним картины, когда на наших глазах пчелинная стража расправлялась со «своими», выволакивая из пчелиного дома трутней на холодные и голодные для них травы перед летком собственного улья. Но привлечь внимание бдительных вахтеров — неважный знак и для коренных жителей пчелиного роя.

Пчеловодам-практикам, у которых в разгар сезона остается не так уж много времени на созерцание пчелиного лёта, приходится быть всегда начеку, имея в виду эти далеко не похвальные в глазах человека особенности пчелиной психики. К счастью, подобные недобрососедские настроения пчелы проявляют не постоянно, а лишь в скудное и неблагополучное для них время. Чаще всего с приближением осенних дней. Погода тогда не раз поманит пчел своим теплом, а на полях, где затихает гул убирающей урожай техники, еще можно встретить отдельные «цветы запоздалые». И наступает пчелиное «бабье лето». Осеннее тепло чаще скрывает для пчел обман и угрозу. Прежде лучи солнца ненапрасно манили пчел из ульев: раскидисто цвел ковер медоносных трав, и пчела-разведчица, взлетев над ульем, неслась по ароматным волнам прямо в поле, где ее ожидал богатый взяток. Но вот поблек праздничный фейерверк ароматных и сладких цветов, пожухла и ссохлась растительность, и пчела-добытчица, выманенная из улья прогревшим его солнцем, нырнув спиральной нитью в голубой простор неба, уже не словит своими антеннами-локаторами желанные запахи с поля. Свершая круг за кругом, пчела, возможно, и припадет к отдельным цветкам, но обнаружит в них скорее лишь усохшее нектарное ложе. Дни теплы, да ночи прохладны, а цветы-медоносы так не любят долгих и холодных ночей! Заканчивая бесплодный обзор своих пастбищ, пчела разведчица, которой пришло время возвратиться вдруг взволнуется, учуяв, наконец, влекущий запах, но не с открытого всем поля, а из летка соседнего улья.

Такая восприимчивость к ранее малозамечаемому объекту означает, что наступила новая фаза в жизни пчелинной семьи, в ее отношениях с соседями. Пчела разведчица быстро убедилась, что внешний мир стал менее благосклонным. Почувствовали это и не вылетавшие в поле остальные обитательницы улья. Теперь их ежедневная пища — не свежий пьянящий нектар и столь же духовитая пыльца цветка с поля, которые можно было не экономить. Сейчас приходится опустошать ячейки сот с отблескивающим янтарной зрелостью медом, пергой, в которую превратилась после пчелиной биотехнологии рассыпчатая пыльца растений. Пчела неохотно берет из собственных запасов, и, когда вынуждена это делать, настроение у нее резко меняется. Первыми чувствуют смену ульевого климата трутни: их без лишних церемоний выталкивают раздраженные пчелы за пределы уютного жилища.

Волна беспокойства, выбросив из улья многоедных, но беззащитных и обреченных на гибель трутней, катится дальше. Она обострит внимание малообеспеченных семей к тем из своих соседей, летки которых не по времени широки и приветливы, и охраняет их недостаточно плотная и внимательная стража. Возле таких плохо охраняемых кладовых меда вскоре могут закружиться «черные разведчицы», как иногда в сердцах назовет этих, более темных, пчел искушенный пасечник. Разведчицы — самое неугомонное и беспокойное племя среди пчелиных посланцев за добычей сладкого нектара. Ранее их поведение заслуживало всяческой похвалы: состоя в постоянном разведдозоре пчелинной семьи, они своевременно оповещали ее летные резервы о массивах зацветающей флоры.

И вот теперь эти пчелы-разведчицы, рассказам которых, прежде так жадно внимали рядовые перевозчицы ароматной и сладкой влаги, остались без дел. Их далекие рейды по пустеющим день ото дня полям и лугам становятся все бессмысленнее и накладнее: ведь расходуемое на их рейсы пчелиное «горючее» — мед, который они тоже берут из запасов пчелнной семьи, уже не окупается добываемой ими информацией, тем более теми жалкими порциями нектара, который они иногда еще умудряются наскрести с последних цветов уходящего лета.

Поисковая система пчелы-разведчицы перестает срабатывать, и в ней быстро нарастает внутреннее напряжение. Спрос же на текущий нектар может даже возрасти. Особенно в тех роях, которым не удалось создать в зиму необходимый запас. Когда напряжение достигает каких-то критических величин, в поведенческом центре разведчицы может произойти качественная перестройка. В результате устанавливаются новая шкала ценностей и новые доминанты поведения пчел.

Ранее для разведчицы такой доминантой была инспекция естественных источников сладости: в первую очередь нектара цветов или, на худой конец, сладких выделений растений и сосущих их мелких насекомых, получивших общее название пади. Этот «лесной нектар», собираемый с листьев деревьев,— тоже вполне законный источник пчелиной пищи, хотя она по качеству резко уступает нектару цветов.